А.Севастьянов
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЗЕТА № 7-9 (69-71) 2003
В редакцию поступила новая книга: Протоиерей Иоанн (Петров). Русский православный катехизис или Что нужно знать русскому человеку о христианстве (М., «Десница», 2003). Она интересна, современна и провокативна, изобилует сенсационной информацией, сочетает в себе глубокое знание христианской традиции с революционностью трактовок; читается увлекательно, как детектив. Вместе с тем даже у меня, не являющегося адептом христианства, во время чтения не раз возникало желание возразить. (Ключевую главу мы размещаем ниже.) Однако, поскольку возразить мне было нечего, я обратился с просьбой о рецензии на книгу в десятки авторитетных православных инстанций, включая как известных иерархов и преподавателей богословия, так и редакции православных журналов и газет. Ни одного ответа от богословов и священников не пришло, видимо и у них с аргументами оказалось туговато. В связи с этим я объявляю открытый конкурс на лучшую критическую (желательно «разгромную») рецензию на означенный «Катехизис». Размер вознаграждения — 15 тыс. руб. Срок подведения итогов конкурса — 1 апреля 2004 г. Заказ на «Катехизис» осуществляется почтовым переводом по адресу: 115142, Москва, а/я №1, Севастьянову А.Н. Цена книги с пересылкой — 110 руб. — А.С.
ЯВЛЯЕТСЯ ли православное христианство национальной русской религией?
Нет. Самая мысль о том, что православное христианство — великая мировая религия - может принадлежать какому-то одному народу, племени, может быть им «приватизирована», является кощунственной.
Православие — не есть русская национальная религия. Хотя таковое заблуждение бытует в среде русских национал-патриотов, оно не только ни на чем не основано, но и противоречит Священному Писанию и здравому смыслу.
Чтобы это понять как следует, удобно сравнить православие с такой ярко выраженной национальной религией, как иудаизм. Сделаем это по пунктам.
К эпохе Моисея, когда были даны главные заповеди иудаизма, восходит и одна древнейшая молитва-исповедание, повторяемая всеми иудеями до наших дней. Ее, кстати, повторит даже и Христос перед всеми, отвечая на вопрос книжника о главных заповедях. В этих древнейших словах — самая суть религиозного призвания каждого еврея:
«Слушай, Израиль! Яхве — Бог наш, Яхве — един. И возлюби Яхве, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоею, и всеми силами твоими!»
Что же здесь заветного? Почему от этой молитвы жив-здоров до наших дней, крепок и силен народ Израиля, «Дом Яакова»? Какой секрет скрывается в этих простых и понятных словах?
Во-первых, она обращена к народу: «Слушай, Израиль!»
Во-вторых — она обращена только лишь к одному-единственному народу, к евреям. Никого больше в целом свете не касается то священное, то заветное, что она выражает. Уже первые два слова молитвы заключают в себе могучую национальную сцепку, разорвать которую не в силах никакая земная сила. Услышав эти два слова, еврей, кто бы и где бы он ни был, ощутит себя евреем до кончиков ногтей со всей наследственной памятью многих десятков поколений — до Израиля, Исаака и Авраама включительно.
В-третьих, Бог в ней назван по имени. Назван еврейским словом Яхве, назван так, как не мог бы назвать Его ни один другой народ в мире. А представитель любого другого народа, обращаясь с этим словом к Богу, знает навсегда, что обращается к Нему по-еврейски. И что он навсегда же обязан евреям за возможность такого обращения.
В-четвертых, еврей, произнося эту молитву, утверждает для всех и для себя, что этот вот Бог, Яхве, - «наш». Наш — и ничей другой! Кто бы что ни думал по этому поводу...
В-пятых, с порога отметается возможность существования не только каких-то лучших, 6олее совершенных богов, но и просто других богов. Бог — один-единственный, и Он — наш! Так утверждают евреи о себе и своем Боге.
В-шестых, еврей приносит всего себя — все свои мысли, чувства, силы — в подношение Богу. Это — подношение любви, не принуждения.
Перед нами — поистине завет, согласно которому Бог, Яхве, всецело принадлежит евреям, а евреи — Богу, Яхве. Но принадлежат не как раб хозяину, и даже не как сын могущественному отцу, но как жена — мужу. Это, по представлению евреев, третий, наивысший уровень близости, любви, доверия и ответственности, какой только возможен в отношениях Бога и человека (подробнее об этом см. в кн.: Пинхас Полонский. Евреи и христианство. Несовместимость двух подходов к миру (Иерусалим, 5755 [1995]). - С. 54-56).
Этому наивысшему слиянию евреев со своим — и только своим Богом, слиянию, в котором нет места ни иным богам, ни иным, иноплеменным, людям, - уже почти четыре тысячи лет...
А теперь давайте спросим себя: гак ли обращается в своих молитвах русский православный христианин? Взывает ли он на молитве к русскому народу, вспоминает ли хотя бы о нем? Включает ли он каждый раз при этом механизм русского национального слияния? Задействует ли он русскую национальную память на всем протяжении цепочки — от первых исторически зафиксированных русских людей, русских праотцов (по аналогии с еврейским Авраамом или Израилем), если таковые вообще имеются, и вплоть до себя самого? Исключает ли он автоматически при этом все остальные народы мира из своего молитвенного общения с Богом? Допустим, что Бог не имеет национальности, но разве самое еврейско-греческое имя Иисус Христос имеет русские корни? Разве русскими именами обращаемся мы к абсолютному большинству тех, кому предстоим мы в наших русских церквях? Разве русские типажи изображены на древних ликах наиболее старинных икон Х-ХII! вв. наших церквей? Русские ли имена звучат в ходе церковной службы? И разве русскому придет в голову, что Иисус Христос, которому он поклоняется, это Бог только русских? Русских — и больше никого? Наконец, русские, твердящие уже тысячу лет, что они не жены и не сыны, а рабы божий, - какую психологию при этом они приобретают? <...>
1. Как замечалось выше, религия евреев включает в себя культ еврейских праотцев (Авраама, Израиля и т. п.), с которыми каждый еврей связан кровью — через цепочку поколений, тщательнейшим образом отслеживаемую и сберегаемую тысячелетиями. «Отцы-праотцы», патриархи, цари, герои и т. п. (в том числе женщины) живы в памяти евреев как предмет религиозного поклонения и, вместе с тем, как историко-методическое пособие для ежедневного научения в жизни и быту.
2. А какие-такие русские отцы-праотцы являются предметом поклонения в православных церквях? Какими нитями отслеживаемой сакральной наследственности связано нынешнее поколение русских людей хотя бы с русскими патриархами, святыми, царями, героями? Чтим ли мы своих выдающихся предков, как чтят евреи? Ощущаем ли так свою всенародную близость к ним, всенародное кровное родство с ними, как ощущают евреи? Помним ли мы, русские, что в конце концов все мы восходим к одним предкам, что во всех нас течет пусть малая, но частица общей для каждого русского крови, как помнят о том своем все евреи? Дорожим ли мы так каждой каплей русской крови, как дорожат евреи — еврейской? Мстим ли мы так национальный урон, национальное угнетение, национальный позор русский так, как мстят за свой урон, свое угнетение и свой позор евреи? В этом ли, подобно им, видим мы, русские, свой религиозный долг? Нет, нет и нет.
3. Евреи чаяли и чают пришествия Мессии, который принесет «Дому Яакова» всяческое спасение и избавление. Это — стержень их религиозных упований.
Кого и чего чаем мы, русские, для своего народа в целом? Как связаны наши религиозные упования с судьбой нашего, русского народа? Никого. Ничего. Никак.
4. Как метко заметил президент Германии Рихард фон Вайцзеккер в речи 1985 года: «Воспоминания являются частью еврейской веры». Это действительно так, ибо и Ветхий и Новый Заветы излагают фрагменты истории именно еврейского народа и никакого другого (и лишь эпизоды истории тех народов, которые имели несчастье столкнуться с Израилем на его пути и в силу этого угодили на страницы Библии). Ибо «сказал Бог Моисею: напиши сие для памяти в книгу...» (Исх. 17:14).
Читая Библию, слушая библейские рассказы и думая о них, каждый еврей каждый раз возвращается мыслью к истории и тайне своего народа, преисполняясь сознанием его избранности. Снова и снова Бог призывает евреев помнить и никогда не забывать:
Помни «о том дне, когда ты стоял перед Господом, Богом твоим, при Хориве...
И помни, что был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою...
Вспомни то, что сделал Господь, Бог твой, с фараоном и всем Египтом...
Помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне... сорок лет...
Помни, не забудь, сколько ты раздражал Господа, Бога твоего, в пустыне...
Помни, что Господь, Бог твой, сделал Мариам на пути, когда вы шли из Египта.
Не забудь» (Втор. 4:10; 5:15; 7:18; 8:2; 9:7; 25:17; 25:19).
Это лишь малая часть воспоминаний одного только Второзакония.
И на протяжении всей Библии от первой ветхозаветной до последней новозаветной книги Бог не устает напоминать Израилю: ты — Мой, а Я — Твой.
Библию нам, русским, решением Шестого вселенского церковного собора предлагается чтить как святыню. Однако может ли найти в Библии нечто подобное в отношении своего народа русский человек? Нет.
Имеют ли библейские истории какую-либо связь с историей русского народа? Нет.
Упомянут ли русский народ или его представители на страницах Вечной Книги хоть строчкой, хоть словом, хоть полсловом? Нет.
Русский народ не упомянут в Библии вообще, точно как и в ельцинской Конституции.
Таким образом, никак нельзя сказать, что воспоминания о прошлом своего народа являются частью русской веры, поскольку они не заложены ни в Ветхом, ни в Новом Завете. Истории, рассказанные в этих книгах, не имеют никакого отношения к истории Руси и русского народа.
5. Один из постулатов еврейской религии гласит: «Свят весь народ Израиля (т. е. все евреи)». Именно поэтому у еврейского народа есть пророки и праведники (цадики), но нет и не может быть чтимых святых: ибо свят весь народ. Принятие отдельными евреями христианства оставляет их при этом убеждении.
С русским народом так не получается. У русских есть отдельные святые, а вот с русским народом в целом как со святыней христианская религия никогда не считалась, не считается и не собирается считаться. Попытка закрепить за русским народом титул «народа-богоносца», предпринятая отдельными литераторами и общественными деятелями, не состоялась, с треском провалилась в ходе революций XX века. Она никогда не была принята ни человечеством, ни всем христианским, ни даже только православным миром. И это логически оправдано: двух избранных народов быть не может («Так говорит Господь: «Израиль есть сын Мой, первенец Мой»). Хотя русские христиане любят поговорить о Москве как о Третьем Риме и Втором Иерусалиме, а о православных вообще — как о втором Израиле, но эти греющие русскую душу домыслы ни на чем не основаны. Даже если допустить мысль о новой избранности всех христиан, пришедшей на смену избранности всех евреев, то и в этой гипотезе русским как отдельно взятой цельной нации места нет. У райских врат русские люди будут стоять в общей очереди вперемежку едва ли не со всеми народами мира, а евреи пойдут все через отдельный вход.
Важно отметить: конфессиональная принадлежность у христианина может не совпадать с принадлежностью национальной, в то время как у евреев такого не может быть в принципе. Совершенно точно указывает авторитетный рав Пинхас Полонский: «Если еврей перешел в христианство, продолжает ли он оставаться евреем с точки зрения еврейского Закона? Талмуд однозначно отвечает: «да»: «Еврей-грешник остается евреем». Еврей-выкрест считается, конечно, преступником (существует обычай, по которому в случае крещения близкие родственники выкреста совершают некоторые траурные обряды, как будто этот человек умер), но он все же продолжает оставаться евреем — и именно поэтому несет ответственность за нарушение обязательств перед Богом, принятых на себя еврейским народом во время Синайского Откровения» (там же. — С. 33).
По указанной причине, не только каждый раввин, но и просто каждый еврей, помогая другому лицу еврейской национальности, исполняет тем самым свой религиозный долг. Служа своему народу и даже его отдельным представителям, он служит самому Богу. Недаром, кстати, потомки мужского пола у человека, перешедшего в иудаизм, не могут быть раввинами в течение семи поколений. Раввин обязан быть евреем из евреев!
Национальному торжеству евреев служит сама иудео-христианская доктрина о любви к «ближнему» и служении ему. Как пишет Полонский: «Иудаизм категорически настаивает на том, что любовь к человечеству должна быть не «однородной», но «градуированной», иерархической. Иудаизм предписывает любить ближних больше, чем дальних. Следует любить свою семью больше, чем других людей вокруг, а свой народ — больше, чем другие народы... Человек, который любит свою семью в той же степени, как и всех других вокруг, - поступает недостойно. И точно так же весьма далека от моральной позиция, которая предлагает относиться. одинаково ко всему человечеству и любить свой народ не более остальных... Обязательным уровнем любви к ближнему — т. е. Библейской заповедью — является любовь к каждому еврею, к еврейскому народу... Если человек любит врагов своего народа больше, чем он любит собственный народ, - то это мазохизм, осуждаемый иудаизмом» (там же, с.48-51).
Евреи —это нация-религия, феномен в семье народов мира.
О русских этого сказать нельзя.
Напротив, для верующего христианина и даже просто для русского человека, воспитанного в христианских традициях, такая позиция кажется дикой и аморальной, ведь любить надо обязательно всех одинаково, белых и цветных, русских и нерусских, и даже врагов. Врагов в особенности! Чем труднее случай, тем подвиг любви выше. И ближним является не каждый русский, а просто каждый, ибо Христос распялся за всех. Не только у обычного русского человека, но даже у русского православного священника никогда не возникает и тени такой мысли, что его религиозный долг — служить людям одной с ним национальности. Что помогая русским (и только русским!) людям, он осуществляет акт своего высшего служения. Нет, никогда русские попы (о нерусских, коих развелось огромное множество в одной только РПЦ, я и не говорю) не относились и не станут относиться к русскому человеку так, как каждый раввин хочет, может и должен относиться к каждому еврею!
6. Библия не просто исторический источник для еврея. Это священная книга о радости и боли еврейского народа, из которой каждый еврей черпает основы духовного самостояния с незапамятных времен и освященные временем и религией примеры поведения на все случаи жизни. Есть ли у русского народа аналогичная священная книга? Нет, такой книги у русских нет. (Попытки выдать за таковую т. н. «Влесову книгу» не находят пока признания в научной среде. На сегодня большинство исследователей считают этот памятник фальшивкой конца XIX — начала XX вв.).
7. В названии Русской Православной Церкви есть слово «русская», заменившее когда-то бывшее в нем слово «российская». Однако современные православные пастыри, выступающие с отеческим словом к своей пастве и толкующие о православии как национальной религии русского народа, не только отказываются подражать раввинам, служащим своему народу. Они гневно и брезгливо отворачиваются от русского национализма и даже от национал-патриотизма. Мы не можем пройти молчанием этот знаменательный факт.
В своей замечательной книге Заметки о национализме подлинном и мнимом» (М., Рарог, 1995) протоиерей о. Владислав Свешников подчеркивает: «Православная церковь в своей сущности не имеет национальных границ (здесь и далее выделено мной. - И.П.)». Он предлагает в основу национального сознания положить «твердые и абсолютные устои» - христианские. Каковые устои, как известно, едины для всех наций без исключения. Никаких особых «русских» устоев христианства нет. И о. Владислав развивает эту мысль так: «Поэтому-то каждый националист и любит свой народ, что эта любовь реализуется как осознание личного единства со всеми в Боге».
Свешников, опираясь на Новый Завет, развенчивает не только узкоплеменной, инстинктивный национализм, базирующийся на примитивном чувстве кровного родства, но и т. н. патриотизм: «Если иметь в виду самый обычный узкий смысл... который имеется в виду, когда говорят слова «отечество», «отчизна» - место жительства мое и моих предков, христианину следует откорректировать его словами того же апостола Павла: Наше жительство на небесах .
Наконец, в точно сформулированных вопросах он раскрывает самую основу неразрешимой коллизии: «Самое главное - еще не раскрыта до конца природа взаимодействия народа и церкви. Что такое национальная церковь и какова содержательность ее связи с вселенской церковью? Что такое народ без церкви? И в каком взаимодействии находятся две части народа - церковная и внецерковная - по внешней эмпирике и по таинственному внутреннему опыту?.. Все эти вопросы еще не разрешены националистической духовной философией. Более того, еще подлежит окончательному уяснению ее центральный вопрос: в какой связи и отношении находятся человеческое всеединство и национальная особость?'
«Никогда и ни при каких обстоятельствах христианин не должен иметь никаких этнических пристрастий», - вторит о. Владиславу другой наш современник, окормляющий московскую университетскую интеллигенцию, протоиерей о. Максим Козлов (400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни. — М., 2001. — С.205). Он подробно раскрывает идею принципиальной наднациональности, вне-национальности христианства.
«Евангелие недвусмысленно призывает бороться с национальной исключительностью», - пишет авторитетный богослов Александр Мень (Сын Человеческий. - С. 107).
Церковная практика РПЦ, начиная от национального состава духовных семинарий, академий и причта и кончая травлей блаженной памяти митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна и его учеников, полностью соответствует данным теоретическим установкам.
ИЛЛЮЗИИ по поводу православия как якобы национальной русской религии в основном связаны с его исторической ролью на стадии русского этногенеза (Х-ХУ вв.). А также с наличием большого числа русских по национальности святых, «в земле Российской воссиявших». Однако, если взять в рассмотрение основные аспекты проблемы, о которых сказано выше, то все иллюзии сразу же отпадают.
То обстоятельство, что русское церковное богослужение ведется на древнерусском (цер-ковно-славянском) языке, создает у предстоящих в церкви ощущение, что мы приникаем к каким-то своим собственным древним заветам, истокам, корням, что мы в часы церковной службы вступаем в мистическую связь с нашими предками, завещавшими нам свое духовное наследие. Чему в огромной степени содействуют изумительные памятники архитектуры, иконописи, прикладного искусства и церковного пения, созданные гениальными русскими людьми. Но все это — не более чем жестокая иллюзия. По сути, перед нами — всего лишь старый перевод с греческого, или арамейского, или иврита на тот язык, которым когда-то говорили наши предки. Перевод, в котором весьма многое оставалось непонятным этим самым предкам, поскольку было связано с еврейскими или византийскими, а не с русскими национальными традициями, национальными корнями <...>
Любому народу чрезвычайно важно иметь свою, собственную религию, чтобы быть религиозно самодостаточным. В этом — залог его долголетия, его сохранности и самотождественности не в каких-то жалких столетиях, но по крайней мере в тысячелетиях. Чтобы вечно живое национальное чувство всегда находило опору в чувстве религиозном — и наоборот. Таких примеров в мире не так уж много (китайцы, индусы, евреи), но их многотысячелетняя история однозначно свидетельствует: истина здесь. АМИНЬ!